Scroll to top

Кушетка в XXI веке. Грядущая глобализация кушеток? К «мобильному» телу.

Интервью Эрика Фаверо с Жаком-Аленом Миллером. 3 июля 1999, “Liberation”.

Какова роль кушетки в психоанализе?

Кушетка, несомненно, эмблематический объект психоанализа. Но, в то же время, не кушетка определяет психоанализ. Психоаналитическая работа лицом друг к другу, где пациент сидит в кресле, также может прекрасно продвигаться. Для некоторых пациентов это даже необходимо, когда, например, кушетка получает значение: сдаваться на милость другого, быть предоставленным капризу другого. Это фантазм. И все же нужно отметить, что пациент приходит к аналитику, что он находится в позиции требования, которая подразумевает определенное сложение с себя ответственности, определенное подчинение другому, и что кушетка может отобразить эти представления.

Так является ли кушетка объектом психоанализа?


Объект в психоанализе это, скорее, сам аналитик. Именно он занимает место в серии ваших объектов, наряду с продукцией Bic и пилюлей. То, что изобрел Фрейд — это новый объект: кто-то, кто способен делаться таким объектом. Это очень особенный объект, который позволяет кому-то другому почувствовать себя субъектом — тем, кто говорит, не зная, ни чего он хочет, ни что он говорит, ни даже кому. Кушетка представляет порог этого мира неопределенности. Но психоаналитик – это прочный объект. Новшество именно в этом. Хотя мы всегда занимались клиникой рядом с постелью.

Так кушетка — это всего лишь постель?

Ну да, кушетка — своего рода постель. Но это постель без внутренней части: мы не скользим среди покрывал, мы располагаемся на поверхности. Как изваяние среди умерщвляющих воспоминаний, которые могут бродить вокруг. Вспоминаются строки Бодлера: «Разверзнутся холодными гробами те ложа жаркие, что нежили тела». Обычно постель это место, где человек находит свое тело – тело, о котором забывают в активной жизни; также он находит там тело другого. Кушетка, напротив, это односпальная кровать. Она обнаруживает сексуальную связь, но в то же время демонстрирует ее отсутствие. Можно, пожалуй, сказать, что кушетка это гардероб, где мы снимаем свое тело, где мы освобождаемся от тела активного, где мы также покидаем воображаемое тело, собственный образ. Остается третье тело, которое является нашими лохмотьями; этот отброс, который субъект таскает за собой и который ему так дорог.

В итоге кушетка оказывается более важной, чем предполагалось…


Будучи мебелью, кушетка важна, как мусорная корзина Сэмюэла Беккета. Она воплощает следующий парадокс: нужно принести свое тело на сеанс и в то же время от него освободиться. Кушетка это машина, множественная гильотина, которая ампутирует двигательные функции тела, его способность действовать, его выстроенную статность, его видимость. Она воплощает оставленное тело, тело сломанное, тело павшее. Лечь на кушетку означает стать говорящим в чистом виде, переживая опыт себя как тела, на котором паразитирует речь — бедного тела, поражённого болезнью говорящих существ.

Каково будущее кушетки?


Технологии разрабатывают небывалые способы присутствия. Связь на расстоянии в реальном времени стала банальностью за прошедший век. Будь то телефон, теперь мобильный, интернет, видео-конференция. И это будет продолжаться, умножаться, станет вездесущим. Однако окажет ли в конечном счете виртуальное присутствие сильное влияние на психоаналитический сеанс?— Нет. Видеть друг друга и говорить друг с другом — это не сеанс анализа. На сеансе двое находятся вместе, синхронизируются, но не для того, чтобы видеть друг друга, как то как раз показывает аналитическое использование кушетки. Соприсутствие во плоти и крови необходимо хотя бы для того, чтобы обнаружилось не-существование сексуальной связи. Если мы саботируем реальное, то этот парадокс испаряется. Все способы виртуального присутствия, даже самые изощренные, сводятся к этому тупику.

Итак, кушетка останется.

Останется присутствие. И чем больше виртуальное присутствие станет частью повседневной жизни, тем более ценным будет присутствие реальное. Большие изменения я вижу скорее в транспортном вопросе: ускорение перемещений, снижение цен с самолетами большой вместимости, скоростные поезда — всё, что делает само тело “мобильным”. Еще недавно, чтобы проходить анализ у Фрейда, надо было оставаться в Вене или в Лондоне. Сегодня можно жить в Милане, или даже в Буэнос-Айресе, и проходить анализ в Париже, или наоборот. Будет ли у нас завтра общедоступный сверхзвуковой транспорт? Это означало бы глобализацию доступа к кушетке.

Перевод с французского Глеба Напреенко и Инги Метревели, оригинал доступен по ссылке: https://www.liberation.fr/cahier-special/1999/07/03/le-divan-xx1-e-siecle-demain-la-mondialisation-des-divans-vers-le-corps-portable-par-jacques-alain-m_278498