Выражение «спровоцированная выработка», выведенное Пьером Тэвом исходя из текста Лакана и обозначающее то, что выпадает на долю плюс-одного в картеле, весьма метко, и я с большим удовольствием принял приглашение Пьера поупражняться этим вечером в вариациях этой формулы. Я предложу их пять. Что касается картеля, я не буду подробно останавливаться на понятии о картеле, но скажу, как я его использую. А именно: картель меня никогда не интересовал, кроме как в целях знания. Я охотно допускаю другие варианты применения. Этот – мой.

Формула «спровоцированная выработка» чеканна и даже гармонична. Её французское звучание, élaboration provoquée, отсылает к латыни. В ней есть латинские корни «работа» в первом слове и «голос» во втором, а также два префикса, ex (вне,  из, от) и pro (вперед, по направлению к, навстречу). И именно так всегда и происходит, когда совершается выработка: исходя из… и будучи вызванным, побужденным к…

К работе всегда побуждает зов, зов, исходящий от провокаторов, который ищет то, что скрыто, и который, взывая, это обнаруживает и даже создаёт. Зов к работе — это сигнал горна к пробуждению, он призывает. Простейшую структуру спровоцированной выработки нам дает первая строка первого из четырех дискурсов:

S1 → S2

Или, если убрать означающие, чтобы оставить только указание мест:

Я привожу это как минимальную структуру, матему спровоцированной выработки.

Если есть провокация (provocation) к работе, к выработке, так это потому, что нет призвания (vocation) к работе. Скорее можно говорить про призвание к лени. Это предмет размышлений экономистов: как спровоцировать на работу рабочих, чья склонность, с тех пор, как установился капиталистический дискурс, ничего не делать? Какими материальными стимулами или какими идеологическими побуждениями? И впрямь, стимулирование всегда имеет значение.

Посмотрите на аналитическую группу: пас, переход – это несомненно спровоцированная выработка. Речь идет о том, чтобы через призыв, который содержится в предложении перехода, спровоцировать выработку анализа перед сопровождающими переход; затем, после процедуры, Аналитик Школы, как именованный этим статусом (nommé), провоцируется производить выработку для публики. Анализ как таковой тоже принадлежит к регистру спровоцированной выработки. Это то, о чем по-своему говорит термин Durcharbeitung, который не без основания пытались перевести, по-всякому варьируя корень «работа»: переработка, проработка, — хотя можно было бы удовлетвориться и термином «выработка». Анализ – это выработка, спровоцированная означающим переноса. В этой связи не будем забывать об означаемом переноса, которое я называл в моем семинаре его «смысловым эффектом». Отмечу, что субъект предположительно знающий (который является значением), отличается от субъекта, который знает, и именно первый должен быть помещен в позицию агента. Субъект предположительно знающий вовсе не является знанием как агентом, которое имеет скорее блокирующее действие на выработку; знание в позиции провокации выработки эту выработку скорее отзывает или, по крайней мере, откладывает на потом – в этом, в конце концов, и состоит само понятие образования.

Четыре дискурса представляют собой, если угодно, четыре типа господства, но можно также трактовать каждый из них как способ провокации, и даже назвать каждое из мест дискурса новым термином: на место агента я помещаю провокацию; на место другого – работу, выработку; внизу справа — продукт, как и раньше; и почему бы не поставить на место истины припоминание, которое отвечает статусу истины как намёка.

провокация           выработка

припоминание                продукт

В дискурсе господина провокация принимает форму, о которой я упоминал, форму призыва к работе, о функции которого Лакан упоминает в «Этике психоанализа».

Дискурс университета я определил только что как отозванную и также отложенную выработку. Что здесь производится, как не провокатор? Там, где функционирует университетский дискурс, не следует удивляться периодическому повторению того, что мы имеем обыкновение считать случайным и что является его необходимым продуктом: университетский дискурс производит и всегда производил провокаторов – термин, который я использую в его лучшем смысле. Этот термин превосходно подходит к дискурсу истерика, раскрывающему субъекта-провокатора. Аналитический дискурс смещает этого субъекта, превращая его в спровоцированного провокатора.

Насколько я понимаю, плюс-один должен быть агентом-провокатором. Он, безусловно, играет направляющую роль, и я думаю, что не должно составить трудности разместить его на место агента. Эту роль, как ему её исполнить?

Есть тенденция делать это в качестве господина, даже «господина работы», если можно так сказать (По-французски «maître-au-travail». Это омофонично с «mettre-au-travail»: «заставить (кого-то) работать» — примечание из перевода на английский язык, переводчики Линда Кларк и Флоренсия Шанаан: http://quatreplusone.com/wp-content/uploads/2018/01/41-NUMERO-5-English-version.pdf) – и нередко обращаются к плюс-одному в этому качестве. Неприятность в том, что в качестве господина он может использовать в работе только то знание, которое уже есть. И он может производить только то, что находится за пределами символического, только, скажем это здесь, объект а.

Нужно знать заранее, что если мы обратимся к плюс-одному, как к тому, кто знает или мог бы знать, мы произведем расщепленного субъекта $. Нужно также знать, к чему приведёт обращение к плюс-одному как к аналитику, даже выбранному в этом качестве, — мы увидим, что из этого выйдет.

Скажу сразу, что структура, которая лучше всего соответствует моему опыту картеля, — это структура дискурса истерика.

В самом деле, когда картель в результате заканчивается «чем-то, о чем мы не можем сказать» — я понимаю, что многие картели заканчиваются со словами «мы не можем свидетельствовать о том, что мы сделали», — это, по-видимому, является признаком того, что в начале картеля имел место господин, от которого так и не избавились. Я вовсе не вижу в этой неспособности никаких доказательств того, что это был отличный картель.

Если картель подумал кооптировать аналитика, и аналитик соглашается с этой ролью, что в картеле означает валять дурака, то результат известен: участники бездельничают. Это структура аналитического дискурса, но перенесенная на картель, с единственным результатом – разоблачением нескольких господствующих означающих, что мне кажется плохой идеей. Если в картеле исходят из установленного знания, которое можно было бы получить у плюс-одного, тогда получаются знаменитые «кризисы картеля», обозначенные $. Как правило, они являются свидетельством того, что готовое знание, знание-в-общем было поставлено во главе. Знание становится продуктом только при условии размещения плюс-одного на позиции $. Следовательно, картелю здесь предлагается структура истерического дискурса, о которой не стоит забывать, что Лакан назвал её почти структурой дискурса науки. И вот почему, если бы мне пришлось выбирать образец плюс-одного, я бы выбрал Сократа, Сократа, который остался в памяти благодаря тем выработкам, которые он провоцировал у своих собеседников: и то, что называется диалогами Платона, это те же самые спровоцированные выработки.

Плюс-один должен приходить с вопросительными знаками, и, как мне говорил один истерический субъект, хвастающийся этим как своей выдающейся функцией в этом мире, проделывать дыры в головах. Это предполагает, что он отказывается быть господином, который заставляет работать; быть тем, кто знает; быть аналитиком в картеле; чтобы быть этим агентом-провокатором,  способствующим обучению.

Картель – я подхватываю тут свою ссылку, которую я сделал на поведение Сократа – это своего рода симпосий, в духе «Пира» Платона. «Пир», по сути, включает в себя то, о чем я уже упомянул:

Но к этому следует добавить, что агенту предписывается укрывать в себе, в самой своей пустоте, причину желания под сияющим видом агальмы:

Что в этом отношении можно сказать о картеле? Конечно, можно подозревать, что в выборе четырьмя одного-в-плюс всегда задействован элемент привлекательности, и плюс-одни могут быть польщены этим. Но что делать с агальмой в картеле? Находится ли он там на своем месте?

Я замечу, что хотя плюс-один как субъект воистину побуждает работать — и в этом отношении можно было бы говорить о его акте — он должен работать сам: это также задача плюс-одного. И я бы не советовал ему валять дурака, так как он тоже один из членов картеля. Поскольку он работает, a находится далеко не под чертой,  но оказывается в позиции, побуждающей субъект работать. Что приводит меня к тому, чтобы таким образом переиначить эту структуру.

Таким образом, я убираю a с его предусмотренного места. Если бы оно было там, то это бы аскезой плюс-одного. Плюс-один не должен изнурять себя, воплощая функцию плюс-одного. Плюс-один не является субъектом картеля; ему надлежит внести эффект субъекта в картель, взять на себя субъективное расщепление.

Это приводит меня к тому, чтобы прояснить понятие плюс-одного посредством понятия минус-одного: плюс-один добавляется к картелю только чтобы его декомплектовать, «чтобы быть должным учитываться и функционировать в нём только как нехватка» (это смещает картель с логики всего и исключения, в которой он родился (название «плюс-один» в достаточной степени указывает на это), к логике «не всего» — ответ на замечание Бриджит Лемерер).

.

Влечение       Плюс–или–минус–один      Рой

То, что знал Лакан         Аскеза       Прибавочное знание

Этот минус-один очень хорошо записывается как $, в то время как я читаю здесь S1 как рой (по-французски рой, essaim, звучит так же как S1 — прим. пер.), — так его и записал в своё время Лакан.

И с той точки зрения, где S1 в этой структуре — рой, я рассматриваю семинар, который провожу каждую неделю в этом помещении, как большой картель. Это, конечно, не картель в строгом смысле; но то, что пчел немного больше, не противоречит этой записи. Сошлюсь на «Телевидение»: Лакан говорит там, что структура у истерии и науки почти идентична, а также упоминает в этой связи рабочих пчёл и фон Фриша. Мой семинар – это для меня большой рой, где я сам пчела, а не Королева!

Я упомянул выше о выборе плюс-одного, теперь я расскажу о составе роя, того, который мне кажется удачным. Я считаю, что этот рой хорошо сформирован, когда каждый имеет основания в нём там находиться. Я имею в виду: что каждый там был бы в своем личном качестве; эта логика подразумевает, что участники работают исходя из их знаков отличия, а не из их нехватки-к-бытию. Плюс-одному надлежит не только добиться возникновения субъективного эффекта в картеле, но и, соответственно, добиться того, чтобы члены этого картеля имели статус S1, в том числе он сам как член картеля. Они — господа, господствующие означающие, находящиеся в работе – не субъекты предположительно знающие и не мудрецы. Функция того, кто уготован на роль плюс-одного (для краткости: плюс-одного) – сделать так, чтобы каждый член картеля имел свою собственную черту; это тот, кто формирует команду. Я говорил о «Пире» («Banquet»), но это скорее букет (bouquet), который нужно собрать. Поэтому необходимо идентифицировать членов роя. Это также то, что, на мой взгляд, предполагает практика семинара, вдохновленного картелем: сделать так, чтобы каждый входил туда с собственной чертой, выделенной как таковая. Это условие работы, производящей знание.

Я едва ли осмелюсь сейчас поднимать деликатный вопрос о переносе в картеле. Мы знаем структуру переноса на Сократа, но что касается переноса в картеле, то он становится работой переноса на работу.

Работа–переноса            Перенос-на-работу
      a             →              $          →                  S₁

То, что могло бы подтвердить эту формулу, это та самая позиция, которой Лакан придерживался в преподавании: настаивающий на знании, но с позиции анализанта и говорящий только отталкиваясь от Фрейда. Таким образом, чтобы предоставить объекту его законное место в картеле, требуется, чтобы плюс-один не присваивал себе эффект притягательности, а относил его в другое место – в нашем случае, к Фрейду и к Лакану.

[…] Логика указывает, что производство знания происходит только в том случае, если работающий не стеснён субъективным эффектом, в противном случае он никогда не произведет ничего, кроме разоблачения, разоблачения господствующих означающих. Субъективный эффект должен быть поставлен на своём место. Плюс-один берет его на себя – чтобы другие от него избавились. В самом деле, опыт, как правило, показывает, что для производства знания очень пагубно, когда каждый состоит в картеле, чтобы предаваться там свободным ассоциациям или чтобы делать глупости. Этого никак не может быть в картелях пасса, у которых есть работа, которую необходимо сделать, обязанность производить знание, и чью деятельность следует определять по отношению к истерическому дискурсу, поскольку он является почти научным. Картель пасса, безусловно, функционирует в направлении, противоположном аналитическому дискурсу, поскольку он предоставляет или отказывает в именовании статусом, в то время как аналитический дискурс достигает кульминации в разоблачении господствующих означающих, в так называемом эффекте субъективного разжалования, даже в смысле отношения к аналитическому институту. Однако это не дискурс господина, поскольку от того, кто «именован», также ожидают работы по производству знания. Преимущество этого подхода состоит в том, что он указывает, как подойти к вопросу коллективной выработки. Этот вопрос возникает повсюду в науке в форме вопроса о приоритетной роли в открытии: когда два или три человека говорят вместе, пойди разберись, кто заставил что-то явиться на свет; есть тот, кто это сказал, но есть тот, кто побудил его это сказать, и тот, кто понял, что это было важно. В конце концов, Нобелевскую премию делят… Это идея Бурбаки, которая легла в основу создания журнала Scilicet. Итак, если есть структура, в которой коллектив имеет значение, то это истерический дискурс. Истерические эпидемии во многом являются феноменами коллективной выработки. И во всех явлениях, где есть спонтанность, как и в нынешних студенческих демонстрациях, присутствует коллективная выработка небольших текстов, небольших лозунгов. Возможно, где-то есть небольшой комитет, который обтачивает их до миллиметра, как в кабинетах прециозниц, но это все же коллективная разработка. Резюмируя всё вышесказанное: чем больше культивируется истерия картеля, тем больше коллективизируется выработка.

[…] Господствующие означающие, произведенные в аналитическом опыте, находятся там в статусе низведения. Я выделил этот аспект: «разоблачение идентификаций». На чем делает акцент анализ? На идентификациях, которые «падают». Не все они исчезают, впрочем, но субъект, по крайней мере, переживает опыт того, что в его бытии не представлено этими господствующими означающими.

[…] Строго идентифицированные элементы – единственная инстанция для работы по производству знания. Мы видим это у скаутов: каждый придумывает себе имя. Конечно, мы не собираемся сравнивать картель с отрядом скаутов, но, в конце концов, их объединяет понятие команды.

Исключительно по настоянию Жана-Пьера Клотца я представляю это выступление  в «Ежемесячном информационном бюллетене»: мне не хотелось бы увековечивать матемы Лакана, трансформированные для нужд дела.

Ж.-А.М.

Перевод с французского: Екатерина Авсейко (Новосибирск), Глеб Напреенко (Москва)